Мы уже не мало посмотрели с Вами церквей, храмов, часовен. Обсудили горькую судьбу многочисленных дворянских усадеб. Поговорили даже о строительстве дорог в Царской Руси. Как же прекрасно выглядит всё это с оглядкой на прошлое: просторы, сады, архитектурные шедевры, меценатство, благотворительность… Но есть тема, которая ещё не была затронута — развитие промышленности. Наверняка каждый фабрикант тогда серьёзно заботился о качестве своего товара, т.к. от этого зависело его доброе имя, репутация, авторитет не только в России, но и зарубежом. Это была не просто работа — семейное дело. Если фирма издавна пользовалась наилучшей репутацией, то тем самым она добилась того, что продукция с её клеймом становится востребованной и в Европе.

Промышленники становятся в твоих глазах ещё более благородными людьми, когда буквально у стен каждой из старых фабрик видишь храм, или прямо на территории предприятия, как в случае с обширным комплексом при Новоткацкой фабрике Коншиных в Серпухове, состоящий из собора Серафима Саровского. Складской корпус имел вид крепостной стены с башней, а контора подражала формам дворца царевича Димитрия в Угличе. Пора реально взглянуть на картину жизни тех «предпринимателей» и людей, которые на них работали.

В феврале 1861 года было отменено крепостное право в России. После этого «развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершились превращения, занявшие в некоторых странах Европы целые века» (В.И.Ленин). Но на деле «свобода» мало что дала крестьянам. Например, на каждого из крупнейших помещиков Серпуховского уезда после реформы приходилось по тысяче десятин земли, а наделы крестьян были уничтожены. Земля не могла прокормить значительную часть населения, и многие крестьяне уходили в город на заработки или принимались за различные промыслы. Фабриканты получали дешевую рабочую силу. Это им позволяло расширять старые и создавать новые производства.

Если в 1853 году в Серпуховском уезде было 60 предприятий, то в 1871 году уже 180.

Характерной особенностью размещения серпуховской промышленности была сосредоточенность ее преимущественно в городе вместе с его ближайшей округой. Так, в начале 70-х годов здесь было занято 9,6 тысячи рабочих, а на остальных предприятиях уезда — 1,5 тысячи. Интересно, что в самом Серпухове промышленность вытеснялась из центра на окраины. В конце 60-х — первой половине 80-х годов почти две трети рабочих сосредоточивалось на промышленных предприятиях фабричных окраин — вблизи деревень Скрылья, Глазечня, в деревнях Заборье, Нефедово.

Наиболее крупные капиталистические мануфактуры перерастали фабрики, из-за границы для них привозят станки и паровые машины, фабриканты привлекают к делу иностранных пайщиков, захватывают выгодные рынки в Средней Азии, на Кавказе, в.Турции, Иране и т.д. Сдерживало технический прогресс в ткачестве и широкое применение дешевого надомного труда крестьян. Однако к началу 80-х годов число механических ткацких станков заметно увеличилось, по сравнению с ними количество ручных ткацких станов стало в 10 с лишним раз меньше. Сильно сократилось и число ткачей, занятых на дому. Развивалось техническое оснащение и в ситценабивном производстве. Число ситцепечатных машин росло, а количество набивных столов, наоборот, сокращалось. Однако происходило это медленно. И набивные столы применялись даже на крупных ситценабивных фабриках Коншина и Третьяковых. Немало было в городе строителей, плотников, столяров, кровельщиков, каменщиков, печников.

В 1877 году фабриканты Коншины образуют «Товарищество мануфактур Н.Н. Коншина», куда входят прядильно-ткацкая, красильно-отделочная, новоткацкая, ситценабивная фабрики, насосная станция и литейный завод. Коншины создают также «Товарищество по лесным дачам» на станции Станки. Стремятся не отставать от них и другие капиталисты. Мараевы владеют фабриками в Серпухове и Данках, Медведевы — в Венюково и Борис-Лопасне (ныне черта города Чехова), Толоконниковы — в Угрюмове, Сафоновы – в Манушкино, Кочетковы — в Крюково. Эти фабриканты в жестокой конкуренции разоряли более слабых предпринимателей и быстро обогащались. В 1884 году в Серпуховском уезде осталось всего 88 фабрик, в то же время на них резко возросло число рабочих (с 11 600 до 16 400 человек), что свидетельствовало о расширении масштабов производства.

В 1885 году в Товарищество мануфактур Н. Н. Коншина входили красильно-отбельная, отбельно-красильно-отделочная, ситценабивная, бумагопрядильная и ткацкая фабрики. Все производственные процессы велись в тесной взаимосвязи. Прядильная фабрика работала на ткацкую. Частично ее продукция шла на продажу. Изделия ткацкого производства сбывали на ситценабивную фабрику Товарищества и в Москву. Продукция фабрик Н. Н. Коншина отличалась высоким качеством и не раз отправлялась на международные выставки, в том числе на Всемирную выставку 1878 года в Париже. На коншинских фабриках в 1871 году было занято немногим более 2 тысяч человек, а в 1884 году — 3,5 тысячи.

Примерно — 1905 год

2005 год

Низкая оплата труда и тяжелейшие условия были характерны для фабричного производства. По мере роста технического оснащения фабрик, вытеснения квалифицированного ручного труда в текстильной промышленности все шире стал применяться труд женщин и малолетних. Правда, рост последнего был замедлен после принятия в 80-х годах закона, запрещавшего детям до 14 лет работать в ночную смену. Фабриканты стали реже принимать на фабрики малолетних. Однако когда непринятые по возрасту приходили наниматься повторно, но уже с «исправленными» документами о своем возрасте, на многих фабриках их принимали, делая вид, что не замечают подлога.
Промышленное развитие пореформенной России достигалось жесточайшей эксплуатацией рабочих. Продолжительность рабочего дня на большинстве предприятий достигала 13 часов при шестидневной рабочей неделе. В 1884 году на бумагопрядильных и ткацких фабриках при сменной работе смены продолжались 12 часов, а на тех, где ночной работы не было, рабочий день длился 12—13,5 часа. На фабриках Мараевой работали по 14 часов. Самым продолжительным был рабочий день на овчинном заводе Мясникова—16,5 часа и на рогожных фабриках— 18 часов. Здесь рабочие, жившие часто семьями в производственных помещениях, трудились день и ночь. Эти предприятия работали сезонно (рабочие, а ими здесь были исключительно крестьяне-отходники, возвращались в деревни на время сельскохозяйственных работ), и их хозяева спешили выжать из рабочих все, что могли.

Как пример:
Санитарная комиссия Московского губернского земства во главе с врачом Е.М. Дементьевым в 1882 году обследовала фабрику в Венюкове, а в 1888 году— в Борис-Лопасне. Записи комиссии зафиксировали ужасающие картины угнетения рабочих. Особенно бедственным было положение женщин, детей и подростков. Е.М.Дементьев писал, что «неганках оказалось чрезвычайно много малолетних в возрасте 10 — 13 лет. Они работали далеко не всегда на одном станке, но часто на паре»! Комиссия была вынуждена признать, что число малолетних далеко превышает среднее для фабрик уезда. Следовательно, описываемая фабрика (Борис-Лопасненская) принадлежит к числу тех, где детский труд эксплуатируется в усиленной степени». Дети и подростки работали, как взрослые, — с пяти часов утра до половины восьмого вечера. Перерыв делался только раз в день для обеда. Многие дети и подростки приходили на фабрику из соседних деревень, за три — четыре километра.
«В печатных мастерских, — писал Е.М. Дементьев, — воздух едкий, кислый и удушливый, но где воздух совершенно не годен для дыхания в буквальном смысле этого слова, это в зрельной: масса едких, кислых и удушливых паров так велика, что, несмотря на половину открытых форток, мы не могли пробыть в этом помещении и одной минуты; глаза ест так, что они тотчас наполняются слезами, веки невольно смыкаются, и также невольно останавливается дыхание. Несколько взрослых рабочих вносят и развешивают здесь отпечатанные ткани, следовательно, подвергаются необходимости дышать этой атмосферой с перерывами, но два несчастных мальчика, помогающих при развешивании, постоянно находятся в мастерской, они спасаются только тем, что, лежат на полу, приладясь так, чтобы на них шел воздух из форточек, но последние отворяются, только, изредка, ибо для «созревания» отпечатанных тканей требуется высокая температура».
За такой каторжный труд детям и подросткам платили буквально гроши. Если взрослые получали до 13 рублей в месяц, то дети подростки — не более трех — четырех рублей.
В среднем (если привести конкретные примеры), так, ткачи-мужчины получали от 10 до 13 рублей в месяц, прядильщики — больше, от 18 до 23 рублей. Набойщики зарабатывали от 12 до 16 рублей. Остальные рабочие, занятые в набойном производстве и в красильнях, получали от 8 до 12 рублей. Относительно высокой была оплата труда небольшой прослойки квалифицированных рабочих: слесарей, кузнецов, медников. Их заработок колебался от 15 до 27 рублей, чаще всего он составлял около 20 рублей в месяц. На ситценабивных фабриках больше всего — от 42 до 47 рублей — получали граверы, от 53 до 58 рублей — раклисты (наладчики ситценабивных машин). Средний заработок женщин, занятых обычно на менее квалифицированных работах, доходил лишь до 74% заработка мужчин. Ткачихи получали столько же, сколько и ткачи. Заработок сновальщиц равнялся 10—13 рублям. Мотальщицы зарабатывали 6—8 рублей. Средний заработок малолетних едва достигал 40% того, что получали взрослые мужчины.
Чтобы представить, что реально означала заработная плата большинства рабочих, приведем данные о затратах на питание: завтрак из пустых щей, обед из щей с мясом и гречневой каши и ужин из пустых щей и гречневой каши стоили от 5 до 5,5 рубля в месяц.
Более чем скромный заработок большинства рабочих часто сокращался еще и штрафами. Так, по данным Е. М. Дементьева, на бумаготкацкой фабрике Митрофана Серикова штрафы составляли обычно не менее 10% заработка рабочих. Недаром требование об отмене штрафов выдвигалось забастовщиками на серпуховских фабриках на протяжении всей последней четверти XIX века.
В случае болезни или травмы рабочим, по сути дела, не оказывали даже самой простой врачебной помощи. За рабочими, которые попали в больницу, не сохранялось жалование, даже еду они должны были покупать на свои деньги.
Тяжелыми были жилищные и бытовые условия большинства рабочих. Поскольку значительная часть их происходила из относительно удаленных селений Серпуховского уезда и из соседних уездов Тульской и Калужской губерний и не имела жилья в городе или в его окрестностях, владельцы предприятий, чтобы закрепить рабочих за фабрикой, стали строить жилые помещения на фабричной территории или неподалеку от нее. Конечно, заботились они не об удобстве рабочих, а о том, чтобы поместить как можно больше людей. Эти жилые прозвали «спальнями». В «спальнях» теснота, грязь, сырость. Санитарная комиссия так пишет о Борис-лопасненской казарме: «Во всех общих спальнях и в некоторых каморках, устроены сплошные нары, нередко в два яруса, иногда общие спальни населены семейными рабочими, и в этом случае последние стараются отгородиться от соседей на нарах самодельными перегородками из досок от старых ящиков, так что вся спальня получает вид стойла, и, если нары двухъярусные, то по обе стороны спальни образуются какие-то норы».

Сейчас «спальни» превращают в «элитное» жильё.

Каторжные условия жизни и труда вызывали бурный протест, рабочих. Первыми выступили ткачи. 30 апреля 1887 года 300 ткачей Лопасненской бумаготкацкой фабрики потребовали прибавки. Фабриканты Медведевы были вынуждены пойти на незначительные уступки: они повысили на 3 копейки плату за каждый выработанный кусок миткаля, но отказались увеличить расценку женщинам-ткачихам. Тогда 500 ткачих не вышли на работу. Фабриканты вызвали серпуховского исправника. Тот составил список зачинщиков, пытался уговорить, запугать рабочих, но ткачихи продолжали бастовать.
11 мая 1887 в Серпухове произошли волнения на ткацкой фабрике Коншина. 18 мая с новой силой вспыхнула стачка на Лопасненской фабрике. Рабочие выступили на редкость сплоченно, все до одного (1260 человек!) прекратили работу. Они требовали увеличения расценок, улучшения условий труда и быта. В связи с этой стачкой чиновник особых поручений отмечал в рапорте московскому губернатору: «Настроение рабочих означенной фабрики было крайне возбужденное и между ними слышались крики о прошедшей недавно забастовке на ткацкой фабрике Коншина в Серпухове, где рабочим были сделаны значительные прибавки». К лопасненским ткачам присоединились рабочие других фабрик Серпуховского уезда. Начались стачки на фабриках братьев Медведевых, Беляевой и Коншина, охватившие почти 1700 рабочих.

Как видите, многое из описанного до боли знакомо. Необходимость преодолевать многокилометровый путь до работы, «спальни», работа фактически за еду. Были и в царское время кризисные времена — и тогда тоже решали экономить на зарплате, а не на строительстве своих дворцов. Здоровье? — сколько сейчас людей болеют и всё-равно идут на работу? «Государство наше конструировалось не в согласии с интересами трудящихся, а согласно интересам правящей аристократии.» — из «Проекта образования Серпуховской губернии». Как же применимы эти слова к нынешней действительности. Рыночные экономисты загнали нас на полтора века назад. Тогда понадобилось 50 лет, чтобы у народа окончательно закончилось терпение. Интересно — сколько сможем приспосабливаться мы? Наверно, теперь на это потребуется гораздо больше времени. В нас пропало главное — уважение друг к другу. Нет в нас той дружности, единства, которое бы сплотило нас. Каждый скорее пройдёт мимо, чем поможет. Полное отсутствие морального воспитания всё больше ощущается с каждым годом.

Египет, Тунис, Ливия — о событиях в которых сейчас много говорят и сравнивают их условия жизни с нашими,- им и не снились те условия, которые будет терпеть наш человек.
Источники информации:
А.М.Прокин, А.В.Макаров, Ю.Ф.Соловьев. «Колыбель и Слава предков».
«Серпухов», Г.Ф.Гарин, С.С.Савоскул, В.В.Шилов (1989 г.)
Собор преподобного Серафима Саровского города Серпухова